Не мог с собой ничего поделать. Не мог, и все!
Откинулся...
Здесь, на гражданке, блин, темно и сыро. Почти, как там...
Вернулся к матери, куда ж еще?
Живет себе, греется. Замерз за шесть с половиной лет.
Так прошел год...
Дождался, наконец!
Поездом, потом на автобусе...
Зона. Женская. Он вроде как вольный, хорохорится...
Зэк он, в натуре зэк! Подошел к воротам -- ан вот он, страх: "Все, готов. Боюсь? -- Да!"
Она вышла. Он представлял... Как много лет он представлял ее, но появилась не она, увы.
Выползло сморщенное несчастное существо, плохо переставлявшее ноги...
Ее -- к его маме. Все -- для нее. Он обещал, он сделал. Обещал... Все -- для нее.
Приезжала ее матушка, целовала его, обнимала, пыталась что-то сказать. На хрена?!
Что он, маленький? Ничего не понимает, что ли? -- "Да я сам такой! Только хуже. Хуже во много раз".
В сознание вернулась через полгода. Сразу уехала к себе домой.
Ничего страшного...
К нему не собиралась -- проблемы, видимо. Сам рванул к ней.
Нашел. В принципе, не очень удивился -- проблемы были, порядочные...
На руках нес ее в наркодиспансер, затаскивал, затем вталкивал. Думал, временно.
Потом пристегивал-привязывал руки-рученьки вдоль да поперек...
Весной пришел встречать. Ждал, волновался -- ведь он любил ее.
Она не вышла -- врачи сказали: "Подожди неделю", -- "Какой базар!"
Так еще полгода. Двадцать четыре недели.
Дождался!
Все стало хорошо. Жили долго и счастливо... Месяц.
Чувствовал -- что-то прет, что-то уж слишком все замечательно! -- так и есть.
Ушла.
Знающие люди сказали -- она ни на секунду не останавливалась, все время кололась...
Ну, вранье же!.. вранье! Кто-кто, но он-то на ходу мог определить, под кайфом чел или нет.
"Пять лет смотрел на эту бодягу, анатомию изучал по венам своих сокамерников.
Кому вы хоте впарить эту лажу за мою девушку, жену?"
Но, видит Бог, так все и было...
Нашел ее, выволок из подвала, прижимая к груди, -- никогда так сильно не любил, --
ведь вместе с ней он укачивал-убаюкивал всю правдами-неправдами задавшуюся жизнь.
И если спасет ее, -- себя-то вряд ли удастся, -- то... хоть что-то в этом мире потеплеет.
Он знал, чувствовал...
"Три года я лелеял наше с нею мирозданье".
Она сказала: "Все, возврата нет!"
Верил.
Да и не сомневался, вообще-то... Сам оттуда, снизу, со дна.
"Уверен, что именно я -- исчадье ада. Что хуже нет самого меня!"
И по сравнению с ним -- хе-хе, о чем вы, господа?
"Ты почему не хочешь сына, а?.. Не вовремя? Ну как не время? Чего же ради столько лет
я в зоне, в лагере проходу не давал своими письменами-полустонами?"
Он, успевая что-то заработать, еще и от нее не отходил почти что ни на шаг... уже на воле.
Ведь он любил ее, всегда любил.
Боготворил с тех пор, когда и вовсе было не до чувств.
Не вслух, конечно, это...
"Эмоциональное тряпье! Расслабился -- и ладно, с кем не бывает? Хватит, все! Ты где?!"
Дождался!
"Где ты?"
Комментарии:
Нет комментариев